LITCENTR

Ягуб Ядали (р. 1970) – иранский писатель. Автор сборников рассказов "Эскизы в Саду" (1997) и "Вероятность веселья и мечтания" (2001), за который он был удостоен ежегодной премией Прессы и Критики. За книгу "Ритуалы неугомонности" (2004) получил награду Фонда Голшири, а новый роман "Мир" ждет одобрения властей. Рассказы, статьи, эссе и переводы Ядали широко печатались в Иране и Турции. Писатель также работал сценаристом и режиссером на телевидении, пока в 2007 году не был арестован за содержащиеся в его текстах оскорбление, клевету и публикацию ложной информации о жителях одного из иранских регионов. Недавно, после обнародования писателем нескольких статей о выдающихся жителях этого самого региона, суд освободил Ядали от предъявленных обвинений. Но новых книг у писателя пока не выходит.

---

Ягуб ЯДАЛИ, иранский писатель, недавно участвовавший в международной писательской программе в Айова-Сити (США), поговорил с Алисой Ганиевой о персидской традиции, запрещенных темах и опасности адюльтера для писателей.

– Ягуб, прежде всего скажите несколько слов о современной литературе в Иране. Каковы ее основные черты и как она взаимодействует со старой персидской литературной традицией?

– Современную иранскую литературу можно разделить на две части: книги, которые публикуются, и книги, которые по каким-то причинам не допускаются к печати. Последние выкладываются на персональных веб-сайтах или на «Амазоне» в формате электронных книг, особенно в последние пару лет. Роман у нас не очень развит, но хороших рассказов пишется много. Традиция написания короткого рассказа началась 90 лет назад, и, более того, за последние 30–40 лет новое поколение авторов создало просто блестящие образцы этого жанра. Вообще пристрастие и склонность к написанию коротких рассказов со стороны молодых людей и женщин в последние 20 лет впечатляют. У меня нет точной статистики, но я знаю, что сегодня количество женщин-писателей в Иране превышает количество писателей-мужчин, а это интересный феномен. В стране много частных семинаров и уроков, но в университетах художественной литературе, особенно литературе последних 100 лет, не уделяется достаточно внимания.

В Иране существует особенно богатая литературная традиция, и современные авторы находятся под прямым ее влиянием. Конечно, это влияние больше относится к сфере языка. Некоторые наши писатели пытались приводить в соответствие и смешивать сегодняшний фарси и, к примеру, литературный язык, существовавший в Иране 900 лет назад. Иногда им это удавалось. Как бы то ни было, гораздо более важно использование плодотворного содержания нашей древней литературы в современном повествовании. Это делает его глубже и действеннее.

– Как так вышло, что от создания документального кино вы перешли к писательской работе?

– Мой главный интерес – это писательство. Я люблю описывать истории. Мне кажется, рассказанная история – самая содержательная форма искусства. Каждый читатель, который ищет чистую мысль в искусстве, сможет найти ее в художественном тексте. Вот почему многие философы пытались писать романы, как Сартр. Как бы то ни было, я не знаю ни одного философа, который, к примеру, снял фильм. Или пытался бы выразить свое мировоззрение в форме музыки или танца. Рассказанное словом более всего подходит для передачи мысли даже в драматическом искусстве. Создание фильмов для меня было просто работой. Когда я окончил школу, мне хотелось изучать дисциплину, связанную с творческим письмом, но, к сожалению, в то время (это был 1988 год) такой специализации в иранских университетах не было. Так что я выбрал поле кинематографии и собирался стать сценаристом. Позже я стал режиссером на телевидении, кем и проработал 10 лет. Я сделал много документальных и короткометражных фильмов, а также написал большое количество сценариев. Работа на телевидении просто давала мне возможность заработать денег на проживание и писательство!

Конечно, режиссерская и сценарная работа влияла на меня чрезвычайно, хоть и непреднамеренно. Иногда я неосознанно оформляю сцены в своих историях как бы режиссерской рукой, и мои предложения похожи на кадры эпизода. Сильная, убедительная картинка – главная моя задача. И я не согласен с радикальными взглядами писателей вроде Кундеры, которые говорят, что пишут свои романы так, чтобы их невозможно было экранизировать.

– А о чем повествует ваш роман «Мир»?

– Главная тема романа: мир – это ложь. Некие люди, уставшие от своей однообразной жизни, собираются вместе и создают собственный мирок. У всех этих людей разные характеры, разное прошлое. В своем романе я попытался изобразить потенциальные возможности человеческой жизни, а также найти ответ на фундаментальный вопрос: может ли некоторое количество людей жить вместе без лжи? Возможно ли построить такой исключительно правдивый мир? Но пока я не могу распространяться о сюжете своего романа, потому что он еще не опубликован.

– «Ритуалы неугомонности» – ваш первый роман после сборника рассказов. Было ли трудно переключиться на новый жанр и как реагировала публика?

– В Иране многие писатели начинают с рассказов, а потом переходят к роману. Большинство писателей известны именно своими рассказами, которые печатаются в журналах. С другой стороны, издатели не спешат выпускать роман неизвестного, молодого автора. Свою первую книгу, которая была сборником рассказов, я печатал за собственный счет, что стало наибольшей ошибкой моей жизни. Но когда второй мой сборник рассказов получил ежегодную премию Прессы и Критики, издатели сразу же захотели мою следующую книгу.

С технической точки зрения жанр романа очаровывает меня больше. В романе у тебя больше места и времени для передачи идей. Представьте, что в руках у вас электрический фонарик и вы стоите в темной комнате. Если вы включите фонарик и направите свет на одну точку, вы получите рассказ. Но если вы начнете перемещать фонарик в поисках разных уголков комнаты, то вы узнаете о ней больше, и это уже похоже на написание романа. Я стараюсь рыскать фонариком по всей комнате. Это гораздо труднее, беспокойнее, но и наслаждение выше.

Роман «Ритуалы неугомонности» вначале был принят хорошо. Его номинировали на несколько литературных премий, и я получил самые значительные из них. Более того, продажи книги шли вверх. Но, к сожалению, через три года после его выхода случилось недопонимание. Кто-то на меня пожаловался, утверждая, что любовные отношения между двумя моими персонажами оскорбительны и противозаконны. Я был арестован и отправился в тюрьму. В это время моя книга проходила одобрения в Министерстве культуры и исламского управления Ирана. В Иране перед выходом книги писатели обязаны отдавать свою рукопись на утверждение в это министерство. Из-за этого романа меня уволили с телевидения, где я работал в качестве режиссера в течение 10 лет. С 2007 года этот мой роман запрещен. Первый суд, проходивший в 2008 году, приговорил меня к году тюрьмы и к написанию четырех навязанных, заказных статей прославляющего и кающегося характера. Но верховный судья отложил исполнение приговора и отослал мое дело в другой суд. За это время произошло много событий… Самое интересное, что через четыре года я узнал из газет, что оправдан и освобожден от всех обвинений.

– Эти любовные отношения между персонажами, навлекшие столько бед, они ведь происходили между мужчиной и замужней женщиной? Существуют ли еще какие-либо темы, строго запрещенные в иранской литературе? Есть ли какой-то официальный список недозволенных тем и сюжетов?

– Да, мой главный герой встречается с молодой замужней женщиной. Вообще нет официального правила или закона, воспрещающего описывать какой-то предмет. Есть общие принципы. К примеру, писателям запрещается «побуждать к проституции». Теперь писателю во время работы приходится внимательно анализировать, не побуждают ли какое-либо написанные им слово, предложение или идея к проституции. Принцип этот очень широк и растяжим для толкований. Тут все зависит от желаний и настроений интерпретатора. Но для писателя это ужасно раздражающая и смущающая навязчивая мысль. Когда он, к примеру, описывает внешность героини, он не может использовать то слово, которое ему нравится: а вдруг оно сомнительно, а вдруг оно пойдет вразрез с законом… К примеру, недавно была проявлена невероятная чувствительность к теме супружеской неверности в литературе. Теперь иранскому писателю приходится выстраивать сюжет так, чтобы ни один из героев не изменял своей супруге или супругу! А ведь всего пару лет назад у нас писалось и публиковалось огромное количество романов, в которых адюльтер был центральной темой.

– А есть ли в вашей стране литературные критики, анализирующие книгу с чисто эстетической точки зрения, независимо от ее идеологии или морали?

– Да! Я заключаю из вашего вопроса, что вы, возможно, думаете, что в нашей стране нет литературной критики?! Между прочим, идеологические критики, похожие на советских критиков времен соцреализма, в Иране очень слабы. Мало кто принимает их во внимание. Текущая литературная критика в Иране пытается быть серьезной и динамичной. Это несмотря на то, что у нас в этой области есть проблемы: в университетах критике не уделяется никакого внимания, за пределами университетов деятельность критиков достаточно ограничена, поскольку никто не может зарабатывать на этом деньги, да и журналов, газет, публикующих критику, не так уж и много. Тем не менее наша литературная критика следует своему собственному пути.

– Расскажите мне, чем вы сейчас занимаетесь в Гарварде?

– Я получил от Гарвардского университета стипендию на писание и исследовательскую работу. В данный момент я являюсь приглашенным писателем на факультете компаративистики и занимаюсь своими проектами: новым романом и работой об иранской современной литературе, которой собирался посвятить себя давно, но все не находил времени и денег. К счастью, благодаря стипендии по утрам я могу писать свой роман, а после обеда работать над исследованием в огромной гарвардской библиотеке. В то же время, насколько это возможно, я участвую во многих литературных мероприятиях и программах в университете, и не только. К примеру, недавно я ездил на лекцию в Университет Браун в Провиденсе и читал свой рассказ студентам. Они обсуждали и критиковали мой рассказ, что было весьма волнующе и приятно.

Алиса Ганиева

Источник: Независимая Газета

• В ожидании героя
• Наши в Лондоне
• Культурно-просветительская премия "Нонконформизм"
• Тень ветки
• Петербургский текст и вопросы крови