Французская литература и французский язык с российскими корнями
 Парижанин Модильяни любил русскую Анну Ахматову и во всех женщинах видел только ее... Амедео Модильяни. Большая обнаженная. 1919. Музей современного искусства, Нью-Йорк |
I
Взаимное обогащение двух национальных культур – русской и французской – огромно. И литература занимает здесь далеко не последнее место, скорее наоборот. Тем более что в литературном взаимодействии мы имеем удивительный, но, может быть, малоизвестный феномен, когда целый ряд выходцев из России стали известными французскими писателями.
История эта началась очень давно – почти полтора века назад, когда в 1859 году во Франции увидела свет книга графини де Сегюр «Злоключения Сонечки», в следующем, 1860-м выходит другая книга «Записки осла» и т.д.
Все дело в том, что эта французская графиня была на самом деле русской графиней и звали ее Софьей Федоровной Растопчиной – дочерью русского государственного деятеля графа Ф.В.Растопчина, описанного графом Л.Н.Толстым в его эпопее «Война и мир». Растопчин был министром при Павле I, а затем губернатором Москвы при Александре I. Считается, что именно Растопчин, чтобы помешать Наполеону занять Москву, дал приказ о поджоге города.
Во Франции семья Растопчиных оказалась в 1817 году, после того как ее глава впал в царскую немилость. Здесь Софья выходит замуж за графа де Сегюр. Но когда стало ясно, что их брак оказался неудачным и несчастливым, графиня де Сегюр полностью отдается литературе.
Русская тема не могла не найти отражения в творчестве Сегюр. В 1865 году из-под ее пера появляется повесть «Генерал Дуракин», где в юмористическом виде дано изображение тогдашних русских обычаев и нравов…
Лев Тарасов – это имя сегодня никому и ничего не говорит. В 1911 году в Москве мальчик с таким именем родился в богатой армянской семье, а в 1917 (по другим данным, в 1918) году семья эта эмигрировала во Францию.
Вскоре Франция узнала и полюбила своего молодого писателя, который в 1938 году за роман «Паук» получает одну из самых престижных литературных премий – Гонкуровскую. И хотя звали этого писателя Анри Труайя (Henri Troyat), на самом деле это был наш соотечественник Лев Тарасов.
Во Франции Анри Труайя достиг самых высоких литературных вершин, того, о чем мечтает каждый французский литератор – в 1959 году он избирается членом французской Академии, как говорят в этой стране – становится «бессмертным».
Труайя не забыл свои корни – русские темы и герои не редкость в его произведениях. Им написаны монографии о Толстом, Достоевском, Пушкине, Лермонтове. О том, как создавалась книга о М.Ю.Лермонтове, автору этих строк в 2004 году рассказывала на юге Франции Ольга Мартынова – последняя из рода Мартыновых. Это ее прадед, смывая нанесенное оскорбление, застрелил в 1841 году поэта на дуэли.
Труайя прожил не просто долгую, а очень долгую жизнь. Он скончался 5 марта 2007 года в возрасте 95 лет.
Наиболее значительным произведением Труайя считается роман, написанный в 1965–1967 годах в жанре семейной хроники, «Семья Эглетьер», или «Эглетьеры»…
Эльза Триоле (Elsa Triolet) – известная и очень популярная французская писательница. Вообще-то Триоле – это фамилия ее первого мужа, французского офицера Андре Триоле, в девичестве же ее звали Элла Каган, и родилась она не во Франции, а в России, в Москве, в уже далеком 1896 году.
Среди многочисленных литературных произведений Триоле есть книга о поэте Владимире Маяковском. И это не случайно, ведь ее родная сестра Лиля, в замужестве Брик, была музой известного поэта.
Триоле также внесла весомый вклад в пропаганду русской литературы во Франции. Она перевела на французский язык произведения Гоголя, Чехова, Маяковского, составила антологию русской классической и советской поэзии (1965).
В историю же французской литературы она вошла не только как замечательная писательница, вершиной творчества которой стал появившийся в 1959 году роман «Розы в кредит», но еще и потому, что ее вторым мужем был один из французских классиков, великий французский писатель Луи Арагон. Для Арагона она сумела стать значительно больше чем супругой, она была скорее, как говорят французы, inspiratrice, то есть той, которая вдохновляет…
Есть еще одно имя во французской литературе, которое мы не можем не вспомнить, – Натали Саррот (Nathalie Sarraute). На самом деле эту известную французскую писательницу когда-то звали Натальей Черняк. Родилась она, по одним источникам, в 1900, а по другим в 1902 году в Иваново-Вознесенске, но уже в 1908 (а по другим источникам, в 1907) году вместе с отцом попадает во Францию.
Столь ранний приезд во Францию сделал ее настоящей француженкой, хотя семейные традиции не могли не оказать на будущую писательницу своего влияния.
Саррот впервые пробует свои силы в литературе в 1932 году, а последний роман ее появляется в 1983-м. За эти полвека Саррот стала «одним из самых великих французских авторов, изобретателем новой формы романа, единственным драматургом, чьи произведения переведены более чем на тридцать языков», включая, разумеется и русский.
Как и Труайя, Натали Саррот отличалась как творческим, так и просто долголетием. Она умерла 21 октября 1999 года.
II
Наши бывшие соотечественники, ставшие впоследствии известными французскими писателями и писательницами, внесли существенный вклад и в обогащение французского языка заимствованиями из русского, то есть русизмами.
Разумеется, эта история началась значительно раньше. Причем самые первые заимствования, а ими, скорее всего, были слова boyard (боярин) и cosaque (казак), попали на чужбину еще в XV–XVI веках.
Но особенно плодотворным в этом отношении для французского языка оказался ХIХ век, когда заимствования из русского стали употреблять многие французские писатели.
Так, у мадам де Сталь находим: pope, moujik, ukase (oukase), verste; в произведениях Александра Дюма-отца встречаются такие слова, как tsar, tsarevitche, tsarine, samovar, isba, knout, tropka, rouble, kopеck; у Проспера Мериме – kourgane.
Большой вклад в русификацию французского языка внесли наши соотечественники, ставшие французскими писателями и писательницами. Одним из первых имен в этом ряду стоит имя уже известной нам графини де Сегюр. В своих произведениях она употребляет большое количество русизмов: dourak, skatina, batiouchka, caftane, kwas, kalatche, ispravnik, staroste, smotritile, kibitka.
В современной французской литературе, посвященной русской тематике, заимствования из русского языка – дело обычное. В качестве примера можно назвать книгу «Русское кабаре» Константина Казанского. Это не что иное, как антология русского ресторанного исполнительного искусства, где особенно интересной, несомненно, являются главы, посвященные истории русского кабаре во Франции.
Автор обогащает французский язык такими словами, как traktir, gouliaki, bouillant, bortsch, pirojki, tcharotchka. Причем с последним словом связан один из стереотипов, который сложился у французов по отношению к русским. Если вам во Франции доведется поднять тост, то хозяин вас обязательно попросит не разбивать свой бокал после того, как вино будет выпито. Сейчас сложно с полной уверенностью объяснить происхождение данного стереотипа. Константин Казанский, видимо, употребляет это слово так, как оно воспринимается во франкоговорящей среде. А именно, tcharotchka (чарочка) – тост за здоровье посетителя, когда последний должен выпить стакан залпом и затем его разбить.
Целый ряд слов попал во французский язык во время советского периода истории России. Среди них: soviet, bolchevik, koulak, kolkhoze, pogrom, goulag; и немного позднее: sovkhozt, datcha, intelligentsia, praesidium.
Эпоха глобальных преобразований, начавшаяся в нашей стране в середине 80-х, также нашла свое отражение во французском языке в виде слова glastnost.
Нельзя не сказать о так называемой правоохранительной лексике, особенно употребляемой в современной детективной французской литературе: NKVD, KGB.
Кроме вышеназванных слов словарь заимствований приводит еще ряд русизмов: balalaika, beluga, blini, steppe, zakouski.
В современном французском языке широко используется еще целый ряд русских слов, среди которых кроме ненормативной лексики самым употребляемым является kalachnikov.
Но есть и совершенно особый случай, когда слово попало сначала из русского во французский, а затем, став уже французским и получив новое значение, вернулось на свою историческую родину. Это слово bistro. И вот его история.
После разгрома Наполеона русские войска вошли в Париж. Среди русских солдат были и те, кто не знал французского языка. Но тем не менее они очень быстро освоились, особенно когда дело касалось посещения питейных заведений. Они входили в маленькие парижские кафе, стучали кулаком по прилавку и кричали: «Быстро!» Среди тогдашних французов еще меньше было знающих русский язык, и потому местные жители решили, что так русские называют их кафе. Слово понравилось и прижилось.
Иллюстрированный толковый словарь французского языка «Пти Роббер» так объясняет слово bistro, или bistrot: «Розничная продажа напитков, кафе, маленький ресторан для завсегдатаев». Вот с таким значением не так давно это слово и вернулось снова на свою историческую родину.
В продолжение наполеоновской темы приведем еще один пример. Есть во французском языке выражение, ставшее неотъемлемой частью живого французского языка, которое также связано с Наполеоном, вернее, с окончательным разгромом его армии на реке Березине – «Это Березина». Нетрудно догадаться о смысловой нагрузке данного выражения, причем даже без перевода: «глобальная катастрофа», «конец всему».
В течение продолжительного времени Париж был излюбленным местом времяпрепровождения русской аристократии, которая привносила в жизнь французской столицы и русские слова. А.П.Пятковский в своих воспоминаниях о Герцене приводит интересный эпизод: «В Париже в это время (в 1869 году. – В.Г.-М.) существовал в Елисейских Полях особый ресторан, угощавший своих посетителей русскими блюдами. В его меню стояли: и bitki, и razstegai, и tschy, и cacha».
Не раз за многовековую историю России и Франции судьбы выходцев из этих стран переплетались самым тесным образом. Только в двадцатые годы прошлого столетия по хорошо известным причинам в одном Париже оказались более 60 тысяч наших соотечественников. В 1924 году во французской столице печатались на русском языке три ежедневных и два еженедельных издания. И сегодня здесь выходит газета на русском языке «Русская мысль».
Все это не могло не привести к обогащению французского языка русскими словами. Процесс этот продолжается и будет продолжаться, ведь, по разным данным, сегодня во Франции проживают более полумиллиона русских.
Разумеется, не все слова, даже зафиксированные во французском энциклопедическом словаре, одинаково известны и употребляемы. О некоторых из них многие носители французского языка даже не догадываются. Но это ни в коем случае не умаляет того влияния, которое оказал великий могучий русский язык на удивительно красивый и не менее великий французский язык.