Вірші Любові Якимчук в перекладах російською
22 Грудня 2015 о 13:38 | Категорія: «Переклади укр/рос» | Переклад: П. Барскова, О. Кінь, Б. Херсонский | Перегляди: 888
Любов Якимчук - українська поетка та журналістка. Народилася в Первомайську Луганської області. До 2008 мешкала в Луганську. Її батьки виїхали з окупованих територій у лютому 2015 року. Вона є авторкою поетичних збірок «, як МОДА» та «Абрикоси Донбасу». Окрім того Люба Якимчук є співавторкою сценарію «Будинок Слово», який зараз знаходиться в продакшені.
Любов Якимчук є лауреаткою низки літературних нагород, зокрема Міжнародної Слов’янської поетичної премії. Її вірші публікувалися в журналах у Швеції, Німеччині, Польщі, Ізраїлю та України. Поезії Якимчук перекладені понад десятьма мовами. Її есеї перекладені англійською та шведською.
2010 року була стипендіаткою програми Міністра культури і національної спадщини Республіки Польща «Gaude Polonia» та протягом півроку перебувала на резиденції у Варшаві.
Також Любов Якимчук працює, як культурний менеджер. Вона є організаторкою проекту «Рік Семенка» (2012), присвяченого українському футуристу Михайлю Семенку. Була куратор кою літературної програми культурного форуму «Донкульт» (2015). 2015 року Любов також включили до числа топ-100 людей культури України — за версією журналу «Новое время».
Любовь Якимчук
Из книги «Абрикосы Донбасса»
разложение
на восточном фронте без перемен
сколько можно без перемен?
металл перед смертью становится горячим
а люди от него холодными
не говорите мне о Луганске
он давно уже ганск
лу закатали в алый асфальт
мои друзья в заложниках
и до нецка мне не добраться
чтобы вытянуть из подвалов, завалов и из-под валов
а вы пишете стихи, красивые как вышиванка
вы пишете стихи идеально гладенькие
высокую поэзию золотую
про войну не бывает поэзии
про войну есть только разложение
только буквы
и все они ррр
Первомайск разбомбили на перво и майск
бесконечно маяться, словно впервые
снова там кончилась война
но мир так и не начинался
а г де бальцево?
а де мое бальцево?
там больше не родится Сосюра
уже больше никто из людей не родится
я смотрю на небокруг
он треугольный, треугольный
и поле подсолнухов опустило головы
они стали черные и сухие, как и я
уже страшно старая
и я больше не Люба
лишь ба
22 августа 2014, Львов
* * *
Ш
Р
А
М
после взрыва разбросаны по степи
ш – как шелковые нити ветра, запутавшиеся в деревьях
р – гудит как двигатель самолета
a – распахнутый в крике рот
м – без конца зовет маму: мама, где моя мама?
возле раскиданных букв стоят бездумные –
они пустые, как банки из-под майонеза
стоят бездомные –
они босые, как степные звери
на которых начали охоту
на войне нету дома
даже если в твой дом не попали
как в утку или серого зайчика
на войне нету дома
а в квартире мерцает синяя моль газа
которая вытягивает из тебя последнее тепло
М
А
Р
Ш
раскиданные по степи
М – груди матери, которая кормила младенца во время полета
А – террикон, налитый кровью, как комар, вот-вот лопнет
Р – прикушенный язык, только язык
Ш – седые волосы, смешанные с травою
и туда подходят военные
их дом — это сапоги
и эти сапоги отбивают МАРШ
19 июля 2014, Киев
от старости
умерли дед и баба
в один день умерли
в один час
в одну минуту –
люди говорили, что от старости
сдохла их курица
их коза и собака
(а кошки не было дома)
и люди говорили, что от старости
развалился их дом
сарай стал руиной
и погреб сверху присыпало землею
люди говорили, что от старости
развалились
пришли их дети хоронить деда с бабой
Оля была беременная
Сергей был пьяный
а Соне было три годика
и они тоже умерли
а люди говорили, что от старости
холодный ветер сорвал желтые листья
и похоронил под ними деда, бабу, Олю, Сергея, Соню,
которые умерли от старости
6 сентября 2014, Черновцы
сложение
но поднимется вода
и проклюнется шурфами шахт
как странное растение с руками
и вода как любовь
все поглотит глотком —
чтобы собрать вместе обломки
и родит там море
новое и живое
и родит новых
но не людей
и они поплывут как рыбы
там, где люди уже не нужны
22 августа 2014 года, Львов
мое первое стихотворение про Шевченко
как это было – пережить эту зиму?
когда вирусы со щитами лютовали
прямо на улицах Киева
когда 100 легких душ
кружились в воздухе со снегом
как это было – пережить эту зиму?
сначала начался грипп
витамин С
АЦЦ 200
и марш миллиона –
ходьба улучшает иммунитет
даже если это иммунитет твоей страны
потом бронхит:
бисептол 480
АЦЦ 200
и огромное количество жидкости
из водометов
прямо на наши головы –
обливание закаляет
особенно нервы
но зима не заканчивалась
она тянулась ржаво
как трубы водопровода
и тяжело
как брусчатка на улице Грушевского
она повторялась
как гимн Украины
снова и снова
она была лабиринтом
из книжек и слов
из баррикад и тел
из улиц и могил
как затяжная пневмония
когда температура 39
и силы на нуле
когда не знаешь
в какой стране проснешься
и проснешься ли вообще
но настало утро
температура 37
азитросандоз 100
Шевченко 200
и яркое солнце
сушит росу
12 марта 2014, Киев
снаряды
вдох-взрыв
вдох-взрыв
дергаюсь от гласных звуков
как от согласных
дергаюсь от тихих
и от дыхания
я дрожу как осина
как оса кинутая в осень
где ждет меня боль
моя белая погибель
без взрыва
и без вдоха
22 августа 2014, Львов
траурные услуги
этот террорист похож на куст
на ветру он дрожит и теряет последний листок
у него пар из носа – он дышит
недочет для того
кто хочет быть как куст
этот террорист притворяется снегом
он пушистый и белый, но
теплая кожа – недочет для тех
кто прикидывается снегом
этот террорист похож на красивую девушку
и она мне улыбается
она надеется, что я ее поцелую
может, даже исследую ее терроризм
как-то совсем непосредственно
но я люблю парней, поэтому это тоже ее недочет
этот террорист едет в катафалке
с надписью «траурные услуги»
и правда, его услуги траурные
и он сам уже не рад
и лежит он в гробу
очень бледный, словно мертвец
стал холодным, как снег
он не дышит, как куст
даже сердце научил останавливаться на блок-посту
даже сердце научил останавливаться
и остановилось случайно совсем
этот террорист идеальный
если поверить, что это не человек
а только лишь террорист
18 января 2015, Киев
Переклад з української - Поліна Барскова і Остап Кінь
Уголь лица
С глазами морскими синими
С волосами льняными
Чуть вылинявшими
Это не флаг
Это стоит в шахте
По колено в воде
Мой папа
Его лицо словно уголь
С оттиском
Полевого хвоща допотопного
Годами растоптанное
Море твердеет солью
Трава углем твердеет
А папа становится как ковыль
Седым
Он — мужчина
А мужчины не плачут
Так говорят в рекламе
А щеки его канавками
Порубила шахта
И уголь добытый из лица
Отца моего
Сгорел в печах и кострах
Донбасса
И где-то там высоко
Стоит террикон
Торчит террикон
Как сфинкс как дракон
Что защищает своего Тутанхамона
И знаю лишь я одна
Террикон посреди степи
Это пробки от бутылок
Что папа выпил
И пепел от сигарет
Что выкурил папа
Терриконы грудей
Купа деревьев эта
Что карандаши разного цвета
Понатыканные вдоль дороги
Иногда проезжает КрАЗ
Через степь в лесополосу...
Донбасс! Донбасс!
Шипит труба солнцу на ушко
Отодвигая волосы
Ты стоишь
В спецодежде
Угольного агента
И парфюмерно пахнешь
Реагентами:
Я женщина
Вода — стихия моя
Это не только заваривание чая
Или мытье посуды — нет!
Хоть женщин и не берут в шахту
Но берут на фабрику
Перерабатывающую уголь
Я мою уголь
Как мыла бы косы
Я измельчаю уголь
Как резала бы картошку
Или перемалываю мясо
В блендере фабрики
И заправляю маслом
Растопленным
То есть поливаю этот борщ
Реагентами
Слушай, эти комплименты
О красоте донбасских девчат
Не лишены смысла
Если увидеть эти заводы
Если спуститься в эти шахты
Или искупаться в отравленных водах
Отстойников
Куда сливают юшку
Вот от этого моего борща
Если забраться на террикон
И провалиться ему в подполье
Точнее — в прямую кишку
А перед тем
Увидеть цвет абрикос
Нежно-белый цвет абрикос
А осенью их желтые волосы
С высоты вагонеткового полета.
Абрикосы в касках
Отцвели абрикосы Донбасса
Всеми оттенками неба
Абрикосы надели каски
Миновала весна
Их было двадцать
Все молодцы
До тридцати
По правилам уравнения
Их и стало двадцать
Только не на что и равняться:
Они держались
На волоске
Стальканата
Они стояли в клетке
Словно в ковчеге Ноя
После потопа
Упала бетона тонна
На клетку
Они выпали
Их расплющило
В свободном паденьи
Они стали свободны
Да, свободны
Как вырванные с корнем
Абрикосовые деревья
Их было двадцать
И стало двадцать
На них равнялись
По правилам уравнения
Когда продолжали ряд
На кладбище
Только отец не успел
Сравняться с ними
Мой отец
Под углем застыл
А они поднимались все выше и выше
В резиновых ботинках
С фляжками без воды
С телами как фляжка
Поднимались к ангелам
Туда....
И теперь бабушки внукам
Повторяют сказку
Об абрикосах в касках
Сказка моей бабуси
Когда слезы
Становятся каменной солью
Когда море в животе
Становится шахтой
Вымирают мамонты
И рождаются души нараспашку
Они меняют смелость на водку
И нанимаются на работу
Подожди!
Шахта проглотит тебя
Красавица темнокожая
Каменная
Подожди!
Она родит тебе мертвое море
Ее талия не шестьдесят
А груди обвисли до пояса
Не заходи в нее
Можешь не возвратиться
Как ребенок в матери
Которая рожать не хочет
Он погрузился в нее раз
И вернулся со слезами в руках
Он погрузился в нее — два
И вернулся с солью в руках
Он погрузился в нее — три
И полные руки угля
Потащили на дно
Подземного моря
Абрикосовые деревья
Распростерли руки до неба
Абрикосы надели
Оранжевые каски
И теперь когда ешь абрикосы
В середине кусочек угля
Конец сказки
Книга ангелов
Твои зубы темные и дырявые
Как эти терриконы
Твои очи серые и пряные
Как перевернутые корни
Дыма алчевского
Что прорастает ввысь
И приживается всюду
Как вербы
— У меня со здоровьем плохо
Но сочувствовать мне не нужно
Я добываю траву
Не какую-нибудь
А каменную
Из-под земли
Из-под неба:
Когда-то здесь было море
Росли гигантские травы
И на них раскачивались ангелы
Травы слушали их разговоры
Запоминали слова
Спрессовывались в торф
Он выдавливал из себя влагу
Становился сутью всего
Укрывался свежими ветками
И еще будто колоды
Эти ангельские слова
Не могли донестись по ветру
И становились легким камнем
То есть превращались в уголь
И теперь каждая шахта —
Это книжка
С ангельскими словами
Страницы которой
Горят в печах
Это гигантские свечи
Рассеянные степями
Поэтому заводы Донбасса
Курятся цветным дымом
И им плевать на запреты
Табакокурения
В общественных местах
Ибо на заводских площадках
Они — у себя дома
А там как известно
Курить не запрещено никому
Даже коту
Ту-ту поезд ту-у
2012
Переклад з української - Борис Херсонський
Куратор та редактор розділу - Дмитро Кузьмін
